Всё духовенство
Всё духовенство
Всё духовенство
Всё духовенство
Всё духовенство
Всё духовенство
Прп. Тита чудотворца.
Вечернего богослужения нет.
Утреннего богослужения нет.
Прп. Никиты исп., игумена обители Мидикийской.
Вечернего богослужения нет.
Утреннего богослужения нет.
Прпп. Иосифа песнописца и Георгия, иже в Малеи.
Вечернее богослужение: Великое повечерие, Утреня, 1-й час.
Утреннее богослужение: Часы, Изобразительны, Вечерня, Литургия Преждеосвященных Даров.
Иерей Алексий ЮсуповЧетверток Великого канона (Мариино стояние).
Вечернее богослужение: Утреня с чтением канона Андрея Критского и жития прп. Марии Египетской, 1-й Час.
Всё духовенствоУтреннее богослужение: Часы, Изобразительны, Вечерня, Литургия Преждеосвященных Даров.
Протоиерей Игорь ЗуевСвт. Евтихия, архиеп. Константинопольского.
Вечернее богослужение: Великое повечерие, Утреня, 1-й час.
Утреннее богослужение: Часы, Изобразительны, Вечерня, Литургия Преждеосвященных Даров.
Иерей Алексий ПрошаковСуббота Акафиста. Похвала Пресвятой Богородицы.
Вечернее богослужение: Утреня с пением Акафиста Божией Матери, 1-й Час.
Всё духовенствоУтреннее богослужение: Часы, Литургия свт. Иоанна Златоуста.
Иерей Алексий Прошаков
Неделя 5-я Великого поста. Прп. Марии Египетской. Глас 5-й.
Вечернее богослужение: 9-й час, Всенощное бдение, 1-й час.
Всё духовенствоВсё духовенство
Вечернего богослужения нет.
Начало утренних богослужений в будние дни в 8:00, вечерних — в 17:00.
Начало утренних богослужений в субботние дни — в 9:00, в воскресные дни — в 8:00 (на китайском языке) и в 9:45 (на церковнославянском языке).
В будние дни исповедь совершается во время утренних богослужений,
в субботу во время вечернего богослужения. В воскресенье начало исповеди в 9:30 утра.
Главная → Новости
Интервью "Вечерней Москвы" с настоятелем нашего Китайского подворья протоиерем Игорем Зуевым:
"Китайское подворье при московском Никольском храме в Голутвине готовится к Пасхе. Это единственный приход в нашей стране, где литургия ведется на русском и китайском языках. Биографии его настоятеля Игоря Зуева позавидуют голливудские сценаристы. Он родился в семье военных, выучил китайский язык, стал военным переводчиком, объездил весь мир и, выйдя в запас майором, рукоположился в священники. Мы поговорили с отцом Игорем о службе — земной и небесной.
Казалось бы, где китайцы и где православие? Ведь Поднебесная — официально атеистическое государство, где философская мысль господствует над религиозной. Однако отец Игорь пришел к православию после серьезного погружения в идеи восточных мыслителей. Поэтому его нисколько не удивляют современные китайцы, которые обращаются в православную веру в его приходе.
— Отец Игорь, как так получилось, что вы связали жизнь с таким непрестижным в 70-е годы языком?
— В девятом классе я хотел быть похожим на Грибоедова, собирался стать дипломатом, как он. Но мне сказали, что в МГИМО я вряд ли поступлю, поэтому я решил поступить в Военный институт иностранных языков, который готовит военных дипломатов. Поступить туда оказалось очень тяжело: конкурс был примерно 30 человек на место. Это был престижный в то время институт. Но я хорошо подготовился и поступил с первого раза.
После зачисления нас собрал генерал — представитель начальника института — и объявил, кто какие языки получил. Меня зачислили на китайское отделение. Но у нас, в отличие от гражданских институтов, в полном объеме давали два языка. Я должен был стать переводчиком-референтом по китайскому и английскому. Первые полтора года в институте давали китайский язык, а потом подключился английский.
— Китайский язык — очень сложный. Появились ли у вас за время обучения какие-то методы для изучения?
— Вообще изучить китайский язык может любой человек со средними способностями. Это как в музыке: чтобы что-то получилось — нужно заниматься несколько часов в день.
В нашем институте учить язык было непросто. Помимо учебных занятий, мы, как и другие курсанты, несли караулы, ходили в наряды по кухне, чистили плац, рубили лед, разгружали картошку... Казалось, что наше военное начальство делало все, чтобы помешать нам изучать язык! Но эта система мобилизовывала и заставляла, стиснув зубы, делать то, что нужно. Некоторые из нас пытались учиться по ночам, но потом понимали, что от недосыпов память работает хуже. Я, бывало, готовился к экзаменам во время утреннего кросса: держа в руке записную книжку на бегу повторял слова, просто потому, что не хватало времени.
А потом мы полюбили язык и страну, поэтому обучение пошло легче. У нас были предметы, связанные с культурой Китая, философией, которые расширяли горизонт и помогали взглянуть на китайскую специфику с научной точки зрения.
— Путь к богопознанию у вас начался еще в стенах института?
— Позже. Душа моя стала искать Бога после командировки в Эфиопию. В то время я был молод и далек от Церкви. Но во мне жил внутренний закон, заложенный родителями. Они научили меня тому, что добро всегда сильнее зла. И я в этом не сомневался.
После института я был направлен на службу в Монголию. Там нам пришлось делать то, чему не учили в институте: выполнять обязанности командира взвода, начальника караула — командовать личным составом, заниматься оперативной работой. Но меня это закалило и помогло по-другому посмотреть на свою жизнь в перспективе.
Спустя три года такой службы меня как перспективного молодого офицера направили в Киев преподавать китайский язык в военном общевойсковом училище. Там я начал изучать китайскую философию: читал в подлиннике Конфуция, Лао-цзы и занимался переводами некоторых произведений.
Я увлекся переводом историй, которые легли в основу образования китайских фразеологизмов и пословиц. Есть чеканная формула китайской идиомы, состоящая из четырех иероглифов. В ее основе лежит назидательная история, раскрывающая содержание фразеологизма. В училище я перевел 380 таких историй и продолжил этим заниматься на Ближнем Востоке, куда я переехал из Киева, став военным наблюдателем ООН. Тогда я и обратил внимание, что китайские философы, как и западные, тоже говорили о Боге. В нашем понимании китайская традиция относится к языческой традиции, но то, что говорили китайские философы, актуально и в наши дни. К примеру, они размышляли о благородных людях, которые должны быть примером для других, добросовестном отношении к своему делу, послушании начальству и прочих добродетелях, служащих духовными скрепами для общества. Конфуций говорил о «золотом веке», куда должно вернуться человечество. Это время, когда люди «не подбирают на дорогах утерянного другими». Много было интересных вещей! Но при этом я чувствовал, что мне чего-то недоставало. Ведь во всех трудах китайских философов нет личного бога, чувства святости — правды, дающей силы для преодоления трудностей. О святой любви в китайской философии не говорится.
Эту любовь я обрел в православии, когда познакомился с монахами монастыря святой Екатерины на Синайском полуострове и посетил Святую землю — Иерусалим. В монастыре святой Екатерины крестились моя жена и малышка — дочь, родившаяся в Каире. Сам я был крещен еще в детстве. Я начал делать осознанные шаги в православии, которые открыли мне то, что я искал.
— Во время своей военной службы в Эфиопии вы видели легенду — Фиделя Кастро. Каким человеком он вам тогда показался?
— Я сопровождал Фиделя, когда он приезжал на учения в Эфиопии. В этой стране в то время воевали пять кубинских механизированных бригад. Они помогали эфиопам в войне против сомалийцев. Все о Фиделе Кастро можно было понять по отношению к нему самих кубинцев. Мы видели, какая любовь окружает Фиделя Кастро — это было искреннее, неподдельное обожание. Он был достойным человеком, простым в общении, но обладающим мудростью и крепкой волей. Я был очень рад, что мне довелось увидеть такого великого человека.
— Как родные восприняли ваш отказ от военной службы и всех благ, которые эта служба давала, — статуса, квартиры в Петербурге и связей?
— Конечно, это были драматичные изменения в нашей жизни. Родственники отнеслись к моему решению по-разному. Но главный родственник — жена — всегда была рядом! Она приняла этот шаг, который я совершил, уволившись из армии. Причем уволился я, не дослужив до военной пенсии и написав отказ от получения квартиры. Я надеялся, что Господь поможет в моих трудах, ведь я имел хорошее образование, два активных языка. Я считал, что на гражданке не пропаду. Но Господь судил по-другому, и у меня в гражданской жизни ничего особо не получалось. Да, я поработал менеджером некоторое время, но душа моя желала уже другого. Я познакомился со старцами, с блаженной Любушкой Сусанинской* и с отцом Ипполитом**, а они посоветовали мне стать священником.
Выходит, я послужил земному царю, пришел черед послужить Царю Небесному.
Впрочем, в то время до священства было еще далековато. Для того чтобы отойти от мира, мы приняли решение оставить все и уехать в домик возле монастыря в городе Рыльск. Стоит оценить поддержку моей жены, потому что для любой женщины жилье — это почва под ногами. А я добровольно от жилья отказался, потому что не хотел ждать. Когда мы переехали из Петербурга в Рыльск, моя жена была на 9-м месяце беременности и с нами были две маленькие дочери. Поэтому такой шаг можно сравнить с прыжком в пропасть. Мы приехали, и через две недели жена родила сына. Никаких удобств в том домике не было. Туалет на улице, воду нужно было носить из колонки, тридцать соток земли нужно было обрабатывать, чтобы прокормить семью. Зато рядом был монастырь, в котором можно нести послушание. Через два года отец Ипполит благословил меня вернуться в армию дослужить до военной пенсии. А потом уже можно было рукополагаться в священники, что я и сделал. К слову, увольнение из армии тоже прошло нелегко. Такие специалисты, как я, ценились в разведуправлении. Нашему правящему архиерею самому пришлось ехать к командующему и просить, чтобы меня уволили.
— Сейчас вы настоятель Китайского подворья. Что подвигает китайцев обращаться в православие?
— Наши китайцы — это дети от смешанных браков, студенты, экспаты, предприниматели, работающие в Москве — в общем, разные люди, каждый со своей историей. Китайцы тянутся к нашей стране, потому что они видят Бога во внешних формах: в зодчестве, иконописи, литературе. Заинтересовавшись культурой, они постепенно открывают для себя православие — источник духовной красоты, выражающейся в культуре. Так они приходят к крещению. Вот на каждой литургии у нас присутствует около десяти китайцев, которые не только молятся, но и участвуют в церковном пении, помогают в алтаре священникам, исповедуются, причащаются, слушают проповеди. Они входят в нашу общину, с удовольствием участвуют в совместных посиделках, православных и китайских праздниках. Для них это очень важно, потому что по своей природе китайцы — люди общинные. Посещения прихода даются им легче, чем западному человеку.
— Расскажите об особенностях работы с китайской паствой.
— Китайцы отличаются от нас тонкой душевной организацией. Мы люди более прямые, местами жестковатые, поэтому надо стараться не обидеть братьев из Поднебесной своей прямотой. А еще китайцы очень трудолюбивые, очень организованные люди. Они очень общительны — любят застолья, где можно пообщаться и поговорить про все. Кроме того, они очень эмоциональные. Все это нужно учитывать.
— У русских с китайцами больше сходств или все же различий?
— Все-таки общего у нас больше. Это и умение ценить семейные ценности семьи — у китайцев процветает культ семьи; умение почитать старших, послушание начальству, тем, кто имеет власть. Это и строгая иерархия как в семье, так и в государстве. У нас одинаковое понимание добра и зла...
Во время службы на Ближнем Востоке мы жили в интернациональном лагере. Туда с семьями приезжали военные наблюдатели со всего мира. У нас была традиция еженедельных национальных вечеринок, которые по очереди должны были организовывать представители разных стран. Так, одну пятницу готовили угощения наши женщины, другую — американки, третью — француженки.
И больше всего все любили приходить на вечеринки, которые готовили наши жены. Просто потому, что мы с душой ко всему относились. Все было вкусно, люди чувствовали теплоту и тянулись к нам. Среди наблюдателей было два китайских майора. Они видели всю эту ситуацию и говорили, что русские жены наравне с китайскими — самые лучшие жены в мире! А самые худшие, по их мнению, американки. Они нехозяйственные, ленивые, эгоистичные. Француженок они тоже не жаловали, потому что те не очень утруждали себя стоянием у плиты. Французы ведь и дома никого не принимают — с друзьями встречаются в ресторанах и кафе. Но для русских было сделано исключение. А все потому, что после того как мужья француженок уехали контролировать соблюдение выборов в одной из африканских стран, наши жены взяли над француженками шефство и подружились с ними. Француженки были очень растроганы. Вскоре они стали приглашать нас к себе домой и даже готовить, что было для них сродни подвигу. И эти принципы уважения семейных ценностей, уважение добра и справедливости, имеющие особое значение для сохранения нации и ее духовного потенциала, — роднят нас с китайцами.
— В детстве вы жили в Эстонии несколько лет, учились во Львове, преподавали в Киеве. Предпосылки русофобии, расцветшей сегодня в этих местах, были ли заметны в то время?
— Начнем с мировоззренческих вещей. Неприязнь части украинского народа к русским возникла много веков назад, когда было совершено предательство — переход части украинцев в Унию. Они перешли под прямое управление Папы Римского с сохранением православного обряда. Это предательство вошло в генетическую природу людей. Они стали ненавидеть тех, кого они предали.
Что касается меня, то, переехав из Читы во Львов, я пошел в седьмой класс львовской школы. В классе было несколько человек, настроенных антирусски. Я сразу ощутил к себе неприязнь и понял, что здесь жизнь как-то по-другому устроена. Город красивый, но люди непростые.
Поначалу мне пришлось очень тяжело, начались драки с мальчишками, но потом все успокоилось, и школу я окончил хорошо. Поэтому русофобия, пусть и в латентной форме, но чувствовалась и в 70-х годах.
Затем я служил в Киеве. Там, конечно, не так явно была выражена неприязнь, с которой я столкнулся во Львове, но национализм ощущался среди украинцев. Они считали, что слишком много дают русским, почти ничего не получая взамен. В то время как реальность совершенно другая: это мы все время кормили Украину и другие республики. Так что почва для того, что происходит сейчас, была подготовлена еще в те годы.
— Некоторые общественные деятели критикуют священников за поддержку СВО, поскольку «священники не должны поддерживать войну ни в каком виде». Какой, на ваш взгляд, должна быть позиция Церкви относительно происходящих событий?
— У святого митрополита Московского Филарета есть отличная фраза: «Любите врагов своих, гоните врагов отечества и гнушайтесь врагов Божиих». Враги бывают разные. Сейчас мы говорим о врагах отечества, задачей которых является порабощение нашей страны и превращение ее в колонию. В этом случае мы должны защищаться.
Люди, считающие себя пацифистами и выступающие против войны, еще незрелые. Они не привыкли брать на себя ответственность за других. Что такой человек будет делать, если к нему домой придет грабитель и будет угрожать убийством жене и детям?
Здесь речь идет о том, что нет выше той любви, когда человек дает свою жизнь за «други своя». Поэтому те, кто говорит, что это неправильно, не понимают происходящего в мире, природы борьбы добра и зла, не понимают того, что человек должен защищать свой дом.
Вся история христианства наполнена примерами ратных подвигов, помогавших нам сохранить нашу цивилизацию. И я думаю, что священники должны свою позицию высказывать в проповедях и в работе с верующими.
— Как справляться с ожесточением людям, которые сейчас противостоят друг другу?
— Тут слова бесполезны. Нужно самому вести чистую жизнь, чтобы молитва была услышана Богом. Нужно не испытывать вражды к нашим братьям. Только любовь в этой жизни может сделать человека лучше.
На войне человек ожесточается, сталкиваясь со смертью друзей, с предательством. Но надо из такого состояния выходить с помощью духовных способов. Еще с древности участников войн отлучали от причастия на годы, чтобы они отшли от произошедшего.
Я и сам после войны в Эфиопии был ожесточен, и это ожесточение само собой прошло как раз через три года.
Ситуация изменится, это помрачение пройдет. Нужно молиться и относиться к нашим братьям из Малороссии с христианской любовью. Многие из них вернутся, когда протрезвеют и покаются.
КСТАТИ
В XVII веке плененные казаки вместе с православным священником Максимом Леонтьевым основали в Китае русскую общину. В 1712 году в Пекине была основана Русская духовная миссия. В 1954 году ее деятельность была упразднена, на тот момент в ее распоряжении находилось больше 100 храмов. В конце нулевых православная миссия была разрешена китайским правительством, но лишь на том условии, что все ее священники будут этническими китайцами. Один из крупнейших символов православия в Китае — Софийский собор в Харбине. В 2020 году в Китае насчитывалось около 16 тысяч православных христиан.
СПРАВКА
7 февраля 2011 года Указом Святейшего Патриарха Кирилла на базе московского храма святого Николая в Голутвине было учреждено Китайское Патриаршее подворье. Часть служб ведется на китайском языке. С увеличением числа прихожан-китайцев службы планируют полностью перевести на китайский язык. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл несколько раз встречался с Председателем Китайской Народной Республики Си Цзиньпином. Последний раз — 8 мая 2015 года в Московском Кремле. В настоящее время в Китае насчитывается порядка 15 000 православных китайцев.
Виктория Филатова
Сюжет: Эксклюзивы ВМ
15.04.2023
Источник: Вечерняя Москва